Очень простые мы - Страница 32

Другая песня...Слова..Одинокая ночь в моей комнате....Несвобода, одиночество ощущается мной сейчас особенно остро, и мне больно, но в то же время в сердце матовый уютный свет и мне хорошо. Какое странное состояние. Автобус замирает на повороте, картинка на его грязном боку. Вечерний Сидней...Опера..Картинка впечатывается в сознание, так хочется шагнуть туда, а не ехать на автобусе к работе, к двенадцатичасовому рабочему дню с двумя, тремя перекурами…

Выйдя из автобуса, я грустно улыбаюсь и лечу к другому, который подвозит к самой работе. Шел, улыбался, наслаждался иллюзией свободы, даримой Энигмой, и расслаблялся. Но вот наверно закончилась энергия в батарейках, ритм чуть замедлился и я тоже..Еще медленней..Кассета зажевалась, какой-то шум вместо музыки...Но как ни странно в этом что-то есть..В ИЗЖЕВАННОСТИ, в замедленности, в возможности прослушать искаженный бред вместо чистой композиции..Это похоже на наш мир.

Два десятка метров я восхищался тем, что свое тело и сознание делал подобным замедленной музыке. Щелчок, батарейки сели совсем и все кончилось, я замер около киоска с надписью: «Пресса». Энергии, мне нужно немного энергии и можно перевернуть кассету и опять войти в ирреальный мир «Энигмы». Покупаю дешевые батарейки за четыре рубля штука и вставляю их в мой древний плеер, купленный еще на шестнадцатилетие, как и эта кассета. Очень осторожно нажимаю на "плей" и музыка вновь во мне. Сегодня я не хочу быть в мире, хочу быть там. Теперь ритм быстрый и это меняет поведение моего тела, уже гораздо бодрее я пересекаю площадь и, повернув направо, иду до работы пешком. Так лучше! Смотрю на все и не смотрю на все, на глаза попадается плакат буддийского центра: «Приезд духовного ламы. Аламазный путь медитации», и под всем этим два слова черными буквами: «Свобода ума». Да, я знаю, что несвободен, что ум заполняет столько всего, что мне не нравится.

Вот и сейчас он чуть придавливает состояние просветленности, что возникло после того как Энигма открыла сердце.

«Свобода ума..Алмазный путь»...Плакат не зря попался мне на пути, и эта мысль стирает легкую придавленность. Люди идут мимо, я далек от них, очень далек и мое отличие от них в том, что я вижу ненастоящесть мира. А они не видят. Не видят этой матрицы тел, этой пустоты во всем. Виртуальность хорошо отражает идею ненастоящего, там нарисованные картинки держатся, связываются вместе программой. А мир, держится, связывается так же. Только программа в уме, в нашем уме, надо взять и стереть ее. Чтоб не держать мир, и тогда физические предметы рассыплются на осколки. На сотни осколков. Просто поверить, что ничего нет! Но как просто сказать стереть программу, сказать, что все ненастоящее, а вот найти ее в себе эту программу! И как правильно ее стереть? Наверно, все-таки преждевременно не прятаться от мира....

Щелчок. Пауза. Музыки сфер нет, есть мир, сложный, простой, жестокий и добрый. Начнем снизу...И, я начинаю, сегодня решив к концентрации добавить еще и осознавания-медитации. И получается. Я так спокойно делаю работу с любовью к ней, четко отмечая каждое действие. Я ошибся с чрезмерной концентрацией раньше, это помешало мне расслабиться на Вагонке. Сегодня я буду расслабленным, рассеянным, и, в то же время любящим и правильно выполняющим все.

Весь день выношу горы и горы полистирола, сознание охватывает каждый кусочек, обнюхивает, повизгивает и радостно лает. Иногда находя подходящие творческие образы. Вижу: на дворе, под кучей пенопластовых панелей притаилась собака. Желтый глаз испуганно смотрит на меня. Не бойся, не выдам! Я же понимаю, что тебе негде спрятаться от дождя. У меня наверно сейчас правильное состояние. Но, как трудно уму выразить, осознать, даже описать сейчас его. Это подобно красавице, рассматривающей свое лицо в крохотном осколке зеркала. Как ни крути, вверх или вниз, увидишь только кусочек, не более того..

Все мое видение это рассматривание мира с помощью куска зеркала, а хочется же целого! Собрать, склеить, найти все недостающие части. Убирая куски пенопласта, я нахожу среди них мертвых насекомых, вот раздавленный шмель, вот какой-то длинный жук. Спит прекрасным сном смерти большая стрекоза...Везде валяются кусочки крыльев и тел, маленькое кладбище среди искусственного материала панелей. Стряхиваю прозрачные крылышки с кусков и несу на мусорку...

В этот момент в цехе что-то трещит и музыка, до того игравшая в нем, какофоническая поп-музыка, не воспринимаемая моим сознанием, поглощенным созерцанием смерти, стихает. Кратковременная тишина, нарушаемая смехом рабочих, и в этот миг мои глаза замечают у пыльного окна еще один трупик, сложившую навсегда свои цветные крылья, бабочку. Как жаль, что она никуда больше не полетит. Оглянувшись, украдкой прячу ее в карман и несу во двор, где засовываю в стену, в щель между кирпичами. Теперь пусть она спит там вечным сном ушедшего лета и каждый раз, проходя мимо, я буду думать о наполненных горячим светом солнца лугах, где когда-то беспечно резвилось чудесное создание. Ощущение полета, оно просто. Мне это очень понятно, но как передать через слова и как достичь реального полета? Наверно, сначала надо понять его отсутствие?

А как стать Богиней? Всем. Богом. Сначала никем. Отсюда, из этого цеха. Восхождение будет трудным, но как чист и свеж ветер на вершине, разве не стоит он уюта долины, где остались те, кто пренебрег холодом подъема? Распахиваю дверь во двор, и в лицо бьет он, этот ветер, ветер первого испытания. Что-ж, сначала попробуем привыкнуть к этому холоду! Если впустить его в себя, он станет освежающей прохладой...